Эпоха мёртвых. Начало - Страница 23

— Ох, ё… — протянул Оверчук, глядя на это.

Разорванное горло, дыра от заряда крупной дроби, выпущенного чуть не в упор, в груди, и этот человек снова поднялся на ноги.

— В голову его, он уже мёртв, вы не поняли, что ли, олухи? — в отчаянии закричал Дегтярёв. — Он сожрёт вас, идиоты!

Биллитон вновь пошёл на своих обидчиков, и на этот раз выстрелил Оверчук. Хлопнул одиночный выстрел, из затылка мертвяка вылетело облако крови, мозгов и осколков кости, тело упало на спину и уже не шевелилось.

— Ринат, тебя не укусили? — спросил Дегтярёв.

— Нет, Владимир Сергеевич, — испуганно оглядывая себя, ответил охранник.

— Тогда иди к Олегу Володько, не ходите больше по одному здесь. А мы с Андреем Васильевичем разберёмся сами.

Услышав Дегтярёва, Оверчук возражать не стал, даже наоборот, подтвердил приказ директора. Ринат ушёл, а Оверчук зашёл в кабинет. Увидев пистолет в руке у учёного и труп Минаева, он спросил:

— Такой же, как тот? — и показал себе за спину.

Как ни странно, но он не выглядел напуганным или обалдевшим. Скорее собранным и о чём-то всерьёз задумавшимся. Дегтярёв кивнул.

— Да, точно такой же.

— Кто они? — спросил Оверчук.

— Вы не поняли ещё? — усмехнулся учёный. — Живые мертвецы, скоро таких будет много в городе. Очень много. Вас укусили?

Оверчук посмотрел на свою окровавленную левую ладонь, медленно кивнул.

— Да, этот придурок зубами вцепился, когда я его хотел оттолкнуть. Схватил мою руку своими и прямо в рот себе затолкал. Это плохо?

— Это очень плохо, — не стал обманывать Дегтярёв.

— Я что… стану таким же?

— Да. Я тоже. — Дегтярёв показал свою перевязанную руку. — У меня тоже укус.

— И что мы будем делать? — с каменным выражением лица спросил безопасник.

— Жрать живых людей, — криво усмехнулся учёный. — Но думаю, что мы этого даже не заметим и не узнаем. Мы к тому времени умрём, а наши трупы пойдут питаться от живых.

— И что нам делать? — не изменившись в лице, так же спокойно спросил безопасник.

— Ничего, — развёл руками Дегтярёв. — Лучше всего пустить себе пулю в лоб самому, пока не началось. Зомби можно убить лишь выстрелом в голову или другим способом повредить мозг. Всё остальное на него не действует.

— Что вы будете делать?

— Буду поднимать панику. Вас это ещё заботит?

Оверчук подумал минутку, затем отрицательно мотнул головой.

— Теперь уже ни капли. Делайте что хотите, — затем спросил, вздохнув: — Сколько у меня времени?

— Не знаю точно, — пожал плечами учёный. — Час, возможно.

— Час, час… что можно успеть за час?

— Предупредить семью. Попрощаться с людьми.

— Да, пожалуй, — кивнул тот. — Не смею задерживать, у вас тоже часы тикают. Если что, то я во дворе.

— Да, разумеется, — пожал руку Оверчуку учёный. — Но думаю, что мы можем прощаться. Услышите выстрел — значит, я ушёл как положено. Если в течение часа охрана выстрела не услышит, пусть поднимутся меня добить.

— А вы убредёте куда-то по зданию, и ищи вас тогда в темноте, — возразил Оверчук, придержав ладонь учёного в своей.

Дегтярёв задумался, затем кивнул, соглашаясь:

— Я сейчас себя за ногу привяжу к столу гардинным шнуром. Я заметил, что эти мёртвые ребята совсем тупые, им и простой узел развязать не под силу, а я такого напутаю… Поэтому даже если я превращусь, то они найдут меня здесь же.

— Хорошо, я дам распоряжение. Прощайте.

— И вы прощайте.

Руки расцепились, и Оверчук вышел из кабинета, оставив Дегтярёва одного. Однако пока пускать себе пулю в лоб он не собирался. У него были совсем другие планы, и тому, что сказал ему Дегтярёв, он не слишком поверил, а если поверил, то убедил себя в том, что не верит. Мозг бывшего тюремного «кума» заработал в другом направлении, старясь направить поток мыслей в русло привычное, «деловое», чтобы не давать размышлять о плохом. Да и зачем так вот запросто смиряться с тем, что тебе говорят? Мол, ты умрёшь, а остальные нет. А мы вот ещё посмотрим, кто умрёт.

Андрей Васильевич достал из кобуры пистолет, девятимиллиметровый «Грач». Такие недавно хитрым путём закупили для руководства СБ концерна «Фармкор» и для телохранителей «Первого Лица». На этом уровне вопрос легальности уже не стоит, всё решается.

— Мы ещё посмотрим, кто кого… — пробормотал Андрей Васильевич.

Если бы его сейчас спросили, что он имел в виду, то, скорее всего, он даже не смог бы ответить. Андрей Васильевич просто не хотел умирать, а как этого избежать, не знал. Поэтому он вышел во двор, держа пистолет стволом вниз в опущенной руке и чуть сзади, обошёл здание и увидел стоящих у пролома Рината и Олега.

— Эй, хлопцы! — позвал он их.

— Что, Андрей Васильевич? — обернулись охранники.

— Вы поняли, что это было? — спросил он их. — С Биллитоном?

— Не понял я ничего, — отрицательно помотал головой Ринат.

— Ну и не надо!

С этими словами Оверчук вскинул пистолет и дважды выстрелил тому в грудь, а затем перевёл ствол на совершенно растерянного Олега и тоже выпустил ему две пули в сердце. Выстрелы эхом метнулись между стен, и звук затих. Промзона, никому дела нет. Оба охранника повалились на асфальт, просто обмякнув, как будто из них выдернули какой-то стержень, который до того держал их в вертикальном положении.

«Контроль» Оверчуку не требовался, он точно знал, что двумя пулями и с такого расстояния он всегда попадает в сердце безошибочно. Для него в этом был некий старомодный шик — стрелять только в сердце. Он усмехнулся, глядя на лежащие на земле тела своих бывших подчинённых, и снова сказал: