Эпоха мёртвых. Начало - Страница 64

С дробовиком идти между всех этих завалов было неудобно, все повороты были направо, что было бы удобно лишь левше, а я левшой никогда не был. Поэтому я включил предохранитель и закинул дробовик за спину, а в руку взял пистолет. Поднял перед собой на уровне груди и пошёл вперёд. Первая дверь справа за кучей коробок и старым несгораемым шкафом. Там кабинет завхоза был. Дверь закрыта, проверять некогда, и проходим дальше. Снова коробки, ящики, старые шкафы, пожарного инспектора бы сюда. «Держи проходы свободными» и всё такое. Ещё дверь, в туалет, дверь открыта, всё внутри просматривается. Никого. Иду дальше. Дверь справа, второй туалет, закрыто, а впереди — два мертвяка, бьющиеся в закрытую двустворчатую дверь. Дверь хлипкая, со стеклом. Один из мертвяков, весь перемазанный кровью, стоит на коленях и колотит руками по деревянному полотну двери, его я и слышал всё время, второму же удалось выбить стекло, и он пытается лезть через образовавшееся отверстие, не обращая внимания на торчащие из рамы острые осколки стекла. Из-за двери его отталкивают длинной алюминиевой палкой, явно старясь попасть в глаза, но не попадая. Ну и что делать в первую очередь? Спасать Татьяну или проверить туалет справа от себя?

Я всё же решил проверить, опасаясь оставить какую-нибудь мёртвую тварь у себя за спиной. Татьяна пока держится, мертвяк даже плечи не сумел ещё засунуть в окно и вряд ли засунет, так что лишних десять секунд ничего не изменит. А пока не выйдешь на пространство перед дверью в туалет, не оставишь её с незащищённого своего бока, не сможешь прицелиться в зомби, ломящихся в склад, такая вот получается геометрия.

Я сделал быстрый шаг вперёд, толкнул ногой дверь в туалет. Заперто изнутри, а это значит, что там кто-то есть. Или живой, или мёртвый, но при этом тоже очень живой. Но не услышать, как открывается защёлка, я не смогу, так что неожиданно на меня не нападёшь. Я аккуратно прицелился в голову мертвяка, сидящего на полу, прицелился тщательно, выстрелил и не промахнулся. Пуля попала прямо над ухом и опрокинула мертвеца на второго, лезущего в окно двери. Тот повернулся на звук выстрела, я снова выстрелил, но пуля попала ниже, в середину лица, толкнула его назад, сбивая с ног, но не убив. Послышался шум справа, за дверью, но звука открывающейся защёлки не было слышно, поэтому я снова прицелился и сделал ещё выстрел и ещё один, для страховки. Обе пули попали в лоб, с пяти метров промахнуться сложно, тело сползло, оставляя кровавую полосу на стене. Шаг вперёд, поворот, прицел на дверь туалета.

— Татьяна, в коридоре безопасно, выходи! — крикнул я во весь голос. — Если в туалете кто-то живой — подай голос! В любого неотзывающегося стреляю на поражение!

— Открываю! Не стреляйте! — донёсся голос из-за двери. Послышался звук отодвигаемой щеколды, дверь туалета распахнулась. За ней оказался маленького роста немолодой мужик в спецовке, зажимающий какой-то тряпкой раны на левой руке.

— Ты там один? — Я кивнул на дверь, в которой мужик стоял.

— Один. Я тут прятался от этих…

Сзади с грохотом распахнулась дверь. Из склада инвентаря выбралась Татьяна, одетая уже по-уличному, в куртке, с рюкзаком за плечами и большой спортивной сумкой в руках. Собрала всё же вещички к отъезду, молодец. Лицо спокойное, как будто не к ней сейчас ломились два оживших мертвяка. Перешагнула через них, старясь не наступить новыми белыми кроссовками в кровавую лужу.

— Привет, Серёж. Я уже вроде как вне опасности? — осведомилась она совершенно спокойным голосом.

Я вытащил магазин из пистолета, достал из разгрузки полный, вставил в рукоятку и протянул пистолет Татьяне рукояткой вперёд.

— Опасность теперь везде и всюду, — ответил я с неким оттенком патетики, а затем спросил её: — Помнишь, как пользоваться?

— За дуру держишь?

В нашей компании стрелять умели все, даже на даче составной частью развлечений всегда была стрельба из мелкашки на природе. А поездки на стрельбища… А уж в отпуске, в карельской глуши… Лучшим стрелком среди нас Татьяна не была, но умела обращаться с оружием хорошо. Она со всем обращалась хорошо, что ни дай в руки.

— И вот ещё… на… держи… — Я вытащил частично опорожнённый магазин, тоже протянул ей.

— Спасибо.

Она быстро, но крепко поцеловала меня в губы. Я сам снял с плеча дробовик и снова повернулся к мужику в спецовке, спокойно ожидавшему окончания нашего разговора.

— А с рукой у тебя что?

— Завхоз наш, Геннадий Федорович, покусал, сволочь, — ответил тот.

Я что-то такое и предполагал, но всё равно жалко мужика. Видимо, я в лице заметно изменился, потому что мужик посмотрел на меня, спросил:

— А что? Плохо?

— Очень плохо, — кивнул я. — Нельзя им давать себя кусать.

А что тут ещё ответишь? Успокаивать, говорить, что все будет хорошо? Так он сам вскоре всё поймёт.

— Да разве я давал? — возмутился тот. — Я к нему в кабинет зашёл, а он из угла как кинется! Морда в крови, зубы оскалены, я чуть в штаны не накидал. Пока я от него отбивался, он и покусал.

— Как чувствуешь себя?

— Хреново, — вздохнул мужик. — Тошнит что-то. Погоди… это ты к чему всё?

Я промолчал, глядя в сторону. Язык не поворачивался ответить. И что с ним теперь делать? Вести этого человека с собой было бесполезно, ему оставалось жить совсем недолго. Бросить здесь, чтобы он потом обратился, тоже нехорошо. А застрелить ещё живого… это вообще ни в какие ворота не лезет.

— Ты чего молчишь? — спросил мужик в спецовке снова. — Я что, тоже… таким же?

— Таким же, — кивнул я. — Извини, не буду врать.